Константин Маковский в многоцветной вышивке

В XVII веке Московское царство пережило несколько тяжелейших потрясений – Великую Смуту, жестокое противостояние с Речью Посполитой, крестьянскую войну, стрелецкие бунты, церковный Раскол. Россия в то время была сословным государством, в котором к наиболее привилегированным сословиям принадлежали боярство, дворянство и высшее духовенство. Бояре известны в русской истории с давних времен, первоначально являясь княжескими дружинниками, награжденными вотчинами. Само слово «боярин», вероятно, имеет тюркские корни (bajar «вельможа», «знатный человек»), а попало оно в древнерусский язык из болгарского. К XII веку боярство стало оплотом княжеской власти. Князю бояре служили по собственной воле, имели право отъезда, часто проявляли независимость в суждениях и поступках.

В XIV веке боярство стояло во главе процесса формирования могущественного Московского княжества. Реформы государственного управления, предпринятые великим князем Иваном III, ограничили своеволие бояр, которое окончательно было сломлено в царствование Ивана Грозного. С тех пор титул «боярин» стал самым почетным при дворе, выражая признание высокого происхождения и личных заслуг. Бояре занимали высшие государственные должности, возглавляли приказы и войска, в составе боярской думы служили главными советниками государя.

Дворяне первоначально происходили от дворовых слуг князя, полностью от него зависимых. Они могли быть как наемными людьми, так и княжескими холопами, и занимались хозяйством своего господина. По мере разрастания княжеского хозяйства – а московский князь все государство рассматривал как свою вотчину – росло и значение княжеских слуг. Их число к середине XV века настолько возросло, что всем стало тесно при дворе, и часть слуг расселилась на вотчинных землях князя с условием несения военной службы. Отсюда произошла поместная система при Иване III – земли в обмен на службу. Так появились дворяне-помещики.

К XVII веку эта система приобрела определенную иерархию и законченность. Выше всего ценились московские дворяне, далее шли выборные и городовые дворяне, городовые дети боярские. Через систему низших придворных чинов (жильцы и стряпчие) городовые дворяне имели некоторую возможность попасть ко двору государя и сделать карьеру. Огромный вес имело родословие и семейные связи. Дворяне, как и бояре, имели фамилию, что в русской действительности XVII века, как правило, указывало на высокий социальный статус. В XVII веке среди дворян встречались и княжеские потомки, и те, кто происходил от холопов. Отсюда развился институт местничества – настоящий бич государственной системы вплоть до его отмены в январе 1682 года.

Константин Егорович Маковский, Из повседневной жизни русского боярина в конце XVII века, 1868 г.

Разработка картины для вышивки:

Авторские схемы Елены Горбаневой (7 Слоников) №533
Размер схемы: 488×600 (292.800 стежков)

Основа: Конгресс страмин 24 ct, Zweigart

Размер готовой работы до стирки: 51,6×63,5 см

Палитра: DMC 124 цвета (10 чистых, 189 смешанных).

Старт: 19 февраля 2025 года.

Маковский написал картину в 1868 году и тогда же представил ее в Императорской Академии художеств Петербурга. Ее размеры составляют 93×109,5 см. На аукционе Sotheby`s в 2007 году картину оценили примерно в 500-700 тысяч фунтов стерлингов, однако с молотка она ушла со значительным превышением указанной суммы - за 1,8 млн фунтов (4,2 млн долларов).

В тройку самых дорогих работ Константина Маковского входит живопись, проданная Sotheby's за пределами России. Третий по стоимости результат показал нью-йоркский филиал аукционного дома - картина «Суд Париса» (1889, холст, масло) нашла покупателя за $1 162 730 весной 2005 года. Двумя годами позже, в 2007-м, холст «Из повседневной жизни русского боярина конца XVII века» (1868, холст, масло), был продан на Sotheby's в Лондоне за $ 4 217 184. Самая дорогая работа художника, «Игра в жмурки» (холст, масло), ушла с торгов в том же лондонском офисе в ноябре 2018 года за $ 5 459 575.

Константин Егорович Маковский родился в Москве в 1839 году. Вся его семья занималась живописью: отец основал натурный класс, переросший в Московское училище живописи, братья и сестра также посвятили себя этому ремеслу. Постоянное нахождение в кругу художников не могло не повлиять на юного Константина. В 12 лет он поступил в училище к отцу, зарекомендовав себя за годы учебы талантливым живописцем, а в 19 перед ним распахнула двери Императорская Академия художеств. Однако диплома юноша так и не получил, поскольку не захотел писать заданную картину на мифологическую тему.

Хотя Маковскому не удалось закончить академию, это не помешало ему иметь отличные заказы. Он виртуозно выполнял портреты и вскоре начал получать заказы от высокопоставленных лиц. Благодаря этому Маковский вошел в историю как один из самых высокооплачиваемых художников своей эпохи,  художник высоких гонораров. Мастер был склонен к идеализации, что не могло не нравиться знатным особам. Портреты получались удивительно красивыми и изящными, что и объясняет высокий спрос на них. Живописца также прославили его картины на историческую тему.

Критики обвиняли Маковского в том, что его портреты были слишком поверхностны и идеализировали реальность. Идеализация действительно характерна для многих его работ, особенно портретов. Однако именитые заказчики нисколько не возражали видеть себя в таком живописном исполнении, и заказы текли рекой. Портреты получались невероятно красивыми за счет изображения пышных деталей, изобилия драгоценностей, плавных форм, черт и их идеализации. Картины так нравились заказчикам, что они охотно выкладывали за них круглые суммы, хотя известный меценат Павел Третьяков считал цены завышенными. Для примера скажем, что Маковский согласился написать заказчику картину «Славянские композиторы» за 25 тысяч рублей, а Репин в итоге написал ее за полторы тысячи.

Высокие цены на картины привели к тому, что Маковский жил в такой роскоши, которая была неслыханной для обычного художника. Любопытен один прием, к которому нередко прибегал художник. Стремительный по натуре художник порой завершал картину в первый же сеанс позирования модели. Но чтобы высокопоставленный гость думал, что над его картиной трудились день и ночь, Маковский не сообщал о готовности работы и передавал клиенту холст лишь через месяц после позирования.

Исторический цикл работ. Хотя изначально Маковский входил в товарищество передвижников и создал несколько картин на тему народного быта («Дети, бегущие от грозы», «Селедочница»), свое призвание он нашел в работе с картинами на историческую тему. После нескольких поездок за границу его полотна приобрели яркость, богатый колорит и отличались сложной композицией. Примеры картин этого цикла: «Поцелуйный обряд», «Боярский свадебный пир в XVII веке», «Одевание невесты к венцу». Картины этого цикла поражали зрителей великолепным убранством, изобилием роскошных предметов, ярким колоритом и нежностью форм. Они шли нарасхват на Западе, а в России пользовались спросом аристократии. Александр II даже говорил в адрес Маковского «мой живописец».

Я заглядывалась на исторический цикл Маковского очень давно, хотелось вышить картину по типу Милого гостя издалека, но не Гостя, а что-то похожее. «Из повседневной жизни русского боярина в конце XVII века», написанная художником в 1868 году, действительно очень похожа на Милого Гостя.

Сравним?

Существующие на данный момент разработки по картине:

В XVII веке боярин – человек высшего придворного чина и почти всегда очень знатного происхождения. Их число не превышало нескольких десятков одновременно. За весь XVII век нам известно 231 пожалование в бояре. В то время к боярским родам принадлежали потомки Рюрика – князья Барятинские, Воротынские, Долгоруковы, Лыковы, Львовы, Одоевские, Прозоровские, Пронские, Репнины, Ромодановские, Ростовские, Сицкие, Троекуровы, Хворостинины, Хилковы; потомки Гедимина – князья Куракины, Мстиславские, Трубецкие, Хованские; князья восточного происхождения – Урусовы, Сулешовы, Черкасские; потомки старинного московского боярства – Головины, Морозовы, Пушкины, Сабуровы, Салтыковы, Шеины, Шереметевы; роды, породнившиеся с царской семьей – Лопухины, Милославские, Нагие, Нарышкины, Стрешневы и др.

Боярский чин жаловался государем за верную службу после прохождения нескольких ступеней иерархии – жильца, стряпчего, стольника, чашника, окольничего. Наиболее родовитые достигали боярского звания, минуя некоторые ступени, но никто не становился боярином сразу при поступлении на службу. К главным функциям боярства, составлявшего ближнее окружение царя, относились заседание в боярской думе (высшем совещательном государственном органе), руководство приказами и крупными военными соединениями, ведение международных переговоров, наместничество в больших городах, особые поручения государя. К самым знаменитым боярам XVII столетия принадлежали полководцы Михаил Шеин, Михаил Скопин-Шуйский, Дмитрий Пожарский, дипломат Афанасий Ордин-Нащокин.

Дворянство приобрело огромное значение после военных реформ Ивана III и Ивана IV. Оно составляло основу поместной конницы. Число служилых дворян в XVII столетии оценивается в 20 000–30 000 человек, что с домочадцами составляло до 200 000 человек, или 1,5–2,0% всего населения. Служба дворянина начиналась в 15 лет и считалась пожизненной, то есть пока хватало сил. В зависимости от размера жалованного поместья и денежного оклада дворянин выходил на войну сам или в сопровождении боевых холопов. Даточные и охочие люди, что вербовались в стрелецкие полки и полки нового строя, при удаче и храбрости пополняли дворянское сословие. Другим способом инкорпорации стала приказная система. Грамотные подьячие и дьяки, пользуясь своей сноровкой и пониманием бюрократических процедур, достигали больших высот – возглавляли приказы, входили в качестве думных дьяков в боярскую думу, дослуживались до чина окольничего (второго после боярского), роднились с лучшими домами.

Внутри себя дворянство не было однородным. Выше всего стояли московские дворяне, большая часть службы которых проходила во дворце, на глазах царя. Городовые дворяне служили по городам, немногие из них могли подняться выше через систему выборного дворянства. Поэтому провинциальное дворянство часто не разделяло заботы и чаяния столичного, жило своей жизнью, отличающейся от региона к региону. Ниже стояли дети боярские, также несшие воинскую службу, но, как правило, на рубежах государства – в крепостях и на засечных линиях. В своих правах и задачах они нередко приближались к свободным казакам. Только при Петре I эти внутрисословные различия были ликвидированы, и все от боярина до сына боярского стали единой дворянской корпорацией. Подобно боярам, дворяне гордились своим происхождением и родственными связями, старались вести историю своего рода. Главные из дворянских родов (число которых к концу века доходило до 3500) были внесены в так называемую Бархатную книгу наряду с княжескими и боярскими фамилиями.

Привычный распорядок государевой службы прерывался летним отдыхом, обычно в деревенских усадьбах. Самым популярным времяпрепровождением знатного господина была охота. Страстным поклонником охоты, особенно соколиной, выступал царь Алексей Михайлович. В богатых домах для охоты держали псарни, особых лошадей, ловчих птиц (соколов и кречетов).

Помимо охоты, знатные семейства регулярно ездили на богомолья в особо чтимые монастыри. В первой половине столетия дворяне предпочитали передвигаться верхом, женщины, дети, немощные и старики ездили в колымагах – крытых повозках с жестким креплением кузова к осям колес, что при относительно быстрой езде создавало жуткую тряску. Во второй половине века вошли в обиход завезенные с Запада кареты – внешне похожие на колымаги, но благодаря рессорам гораздо менее тряские. Примерно в начале 1670-х гг. кареты обрели очень престижный статус, даже бояре стали предпочитать их верховой езде. По Москве одновременно разъезжали сотни карет, что на узких кривых улицах создавало настоящие пробки. Чтобы уменьшить их число, пришлось издать особый указ, согласно которому владение каретой стало привилегией только думских чинов. Зимой главным средством перемещения оставались сани. В зависимости от возможностей и воображения владельца они сильно различались по внешнему виду.

Что касается чтения, то оно получило широкое распространение у духовенства. Высшее дворянство только в лице лучших своих представителей предпочитало книжное времяпрепровождение. Если говорить о грамоте, то ей в XVII веке владели около половины дворян: больше – в столице, меньше – в провинции. Это было связано, прежде всего, с отсутствием стройной системы образования. Каждый обучался чтению и письму по инициативе родителей и не в обязательном порядке.

Константин Егорович Маковский, Перед венцом («Наряд русской невесты»)

Разработка картины для вышивки:

Многоцветные схемы вышивки Лены Петровой

Размер схемы: 800×615 (492.000 стежков)

Основа: Конгресс страмин 24 ct, Zweigart

Размер готовой работы до стирки: 65×84,6 см

Палитра: DMC 165 цветов (75 чистых, 90 смешанных)

Техника: петит поинт

Маковский написал два варианта картины «Под венец» в 1884 и в 1890 году. Первая версия выставлена ​​в Серпуховском художественно-историческом музее, ее размер: 136х183 см. Второй вариант картины находится в музее Legion of Honor Museum в Сан-Франциско, ее размер: 279.4x373.4 см

На полотне «Под венец» мы видим предсвадебные сборы невесты. Девушка вместе с близкими находится на верхнем этаже палат терема. В этих покоях жили женщины и дети обоих полов до семи лет. Невеста плачет, так как в свою семью она никогда не вернется. Женщина расчесывает ей косу, что символизирует прощание с девичеством. В Древней Руси одну косу носили девушки, а замужние женщины заплетали две косы и обязательно закрывали волосы платком или головным убором. У ног главной героини находится девушка, которая смотрит ей в глаза. Переплетенные руки женщин — это символ девичества и замужества. На картине женщины одеты в кокошники и роскошные наряды. Боярские костюмы отличались пышностью. Их украшали бисером, вышивкой, жемчугом, золотыми нитями. В дверях мы видим мужчину с белым полотенцем. Это представитель жениха, которого называли дружка. Он принес сундук с его подарками, который должен оберегать влюбленных от сглаза и порчи.

При описании данной картины Константина Маковского обращают внимание на богато декорированные палаты деревянного терема XVI–XVII века, на украшенные роскошной вышивкой боярские наряды. Такие детали исторической обстановки, как ковер на полу и занавеска, добавлены художником в соответствии с бытовыми реалиями, привычными публике XIX столетия, ибо «допетровский быт еще не знал ни напольного ковра, ни оконных занавесок».

Предыстория: невесту зовут Мария Ильинична Милославская (1624-1669 г.г.). Она собирается выйти замуж за 18-летнего царя Алексея I. В образе невесты в этой картине Маковскому позировала его вторая жена (в данной информации нет полной уверенности).

В Московской Руси идея благочестия получила широкое распространение. Не в последнюю очередь она отразилась на судьбе женщин. Парадоксально, но в XVII веке женщины низших классов имела больше прав и свободы, чем знатные особы. Положение дворянки и боярыни было обставлено множеством условностей и ограничений с самого рождения. Большую часть времени они проводили на своей половине дома, где занимались рукоделием и воспитанием детей. Случалось, особенно в небогатых дворянских семьях, что на дочерей смотрели как на обузу из-за приданого на свадьбу. Вместе с тем, если дочь побеждала в конкурсе царских невест, семья могла взлететь до небес. Наиболее волевые и энергичные женщины брали на себя самостоятельное управление хозяйством, становились мудрыми советчицами своим мужьям, и даже оставили заметный след в истории (боярыня Феодосия Морозова, царица Софья). Многие знатные женщины «умели грамоте». Они переписывались с мужьями в отъезде, с братьями и сестрами, с родителями и детьми. В сохранившейся боярской частной переписке XVII века тому сохранилось множество примеров. Но все же понадобился Пётр I, чтобы вывести русскую дворянку из терема и придать ей совсем другое значение в общественной и политической жизни страны.

Еще вариант разработки:

Благосостояние дворянского сословия заключалось в земельных владениях (поместьях и вотчинах), денежном жалованье и крепостных душах. В XVII веке много земель было роздано дворянам вокруг Симбирска, Самары, Саратова, Пензы. Самые богатые семейства имели по несколько десятков вотчин и по несколько тысяч душ мужского пола. Так, в 1646 году Морозовым принадлежало почти 35 000 душ, князьям Воротынским – около 15 000, князьям Черкасским – до 12 000, Шереметевым, князьям Одоевским и Лыковым – свыше 8000 душ каждому роду. В 1678 году свыше 10 000 душ имели князья Черкасские, Долгоруковы, Голицыны, Куракины, бояре Салтыковы и Хитрово.

Всего к богатым родам с более чем 1000 душ относились 45 фамилий в 1646 году и 109 – в 1678 году. К дворянским родам хорошего достатка (условно от 500 до 1000 душ) принадлежало 59 фамилий в 1646 году, и 95 – в 1678 году. К зажиточному дворянству (от 100 до 500 душ) – 294 фамилий в 1646 году, и 465 – в 1678 году. Однако отдельный провинциальный помещик владел в среднем примерно 30 крестьянами мужского пола, или 1–2 деревнями с площадью пахотных земель менее 100 четвертей (50 га). В южном и юго-западном приграничье часто встречались дворяне, вообще не имеющие крепостных, живущие собственным двором (однодворцы). Их быт мало чем отличался от быта свободного крестьянина. В среднем, согласно анализу историков, боярские роды были примерно в пять раз богаче родов московского дворянства, а те, в свою очередь, в 5–6 раз богаче провинциального.

В XVII веке боярские дома в Москве представляли собой двух-трехэтажные деревянные хоромы или каменные палаты. При этом деревянные дома считались удобнее для жизни, а каменные – престижнее. Поэтому на многих боярских дворах стояли и каменные, и деревянные здания. Деревянные дома любили украшать причудливой резьбой. В XVII веке среди наиболее состоятельных хозяев вошло в моду стеклить окна привозным европейским стеклом, в то время как большинство населения обходилось слюдяными окошками, а то и вовсе бычьим пузырем.

Первый этаж боярского московского дома (подклеть) занимали хозяйственные службы. Там находились баня, кухня, печь, кладовые, комнаты для прислуги. Второй этаж предназначался для хозяина. Женская часть располагалась на третьем этаже – в тереме, либо в специальном пристрое-светелке. На второй этаж вело парадное крыльцо. Покои боярина состояли из горницы, где обедали и принимали гостей, рабочей комнаты (кабинета), служившего также спальней, и крестовой – комнаты для молитвы хозяина и его семейства. Стены оббивали тканями: чем богаче был владелец, тем дороже выбиралась ткань. Иностранцев поражало обилие икон в боярских домах. В то же время, меблировка отличалась простотой – крепкий стол, лавки вдоль стен, стольцы (вроде табурета), скамьи. Последние были достаточно широки и имели приголовники, чтобы можно было прилечь после сытного обеда. Только в последней трети века в подражание западной моде появились стулья и кресла.

Как правило, дом провинциального дворянина, особенно на юге, представлял собой крепкий двух-трехэтажный дубовый сруб, расположенный внутри четырехугольного двора-крепости. Внутреннее убранство жилого провинциального дворянского дома отличалось от крестьянского комфортом и достатком: деревянными, а не земляными полами, стенами, обитыми тканью, печью с трубой. На стенах часто развешивалось вооружение дворянина – кольчуги, сабли, ружья, шлемы-шишаки. Многие боярские, да и дворянские хозяйства жили на самообеспечении. На дворах располагались конюшни, хлевы, бани, амбары. Обязательным атрибутом двора был сад или огород. В помещичьем хозяйстве нередко встречались и небольшие винокурни для изготовления хлебного вина (водки) и пива.

Поцелуйный обряд, 1895 год

холст, масло, 330x500 см

Это большое многофигурное полотно относится к так называемому боярскому циклу, в котором Константин Маковский воскрешает боярскую Русь ХVII века, обращая главное внимание на обрядовую сторону быта того времени. Картина сюжетно связана с романом Алексея Толстого «Князь Серебряный». Художника привлекла сцена ревности старого боярина, который зорко следит за обрядом угощения молодого гостя в ожидании — не выдаст ли молодая красавица жена как-нибудь, кому она недавно у изгороди ночью, признаваясь в любви, сказала: «Люблю тебя больше жизни, больше солнца красного». Сюжет послужил поводом для демонстрации виртуозного мастерства художника в передаче фактуры и цвета предметов богатства и красоты старинного русского быта. Полотно впервые экспонировалось на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде в 1896 году, а затем в 1897 году в Петербурге на персональной выставке художника, после чего оно поступило в Русский музей.

В XVI веке и ранее в России женщины из зажиточных семей жили достаточно закрыто, общаясь только с ближними родственниками. Церковь посещали по большим праздникам. По улицам перемещались в закрытых экипажах. Для русской знатной женщины данный обряд был практически единственной возможностью побывать на пиру. В 16 веке и ранее женщины Руси вели затворнический образ жизни, почти все время они проводили только на женской половине дома, в тереме. Там они занимались рукоделием и ведением домашнего хозяйства. По праздникам женщины ездили в церковь, но по улицам им можно было передвигаться только в закрытых возках. Поцелуйный обряд появился в России не ранее XVII века. После окончания застолья к гостям выходила жена или дочь хозяина дома, подносила гостям чарку напитка, и получала от гостя поцелуй в щёку.

Поцелуйный обряд — старинный русский обряд чествования гостей. Барон Майерберг, побывавший в Москве в 1661 году, составил описание обряда. После окончания стола к гостям в сопровождении двух или трёх девок выходит в лучшей одежде жена хозяина дома. Прикоснувшись губами к кубку, она передаёт кубок с напитком гостю. Пока гость пьёт, хозяйка выходит в другую комнату и меняет там верхнюю одежду. В новой одежде она подносит кубок другому гостю. После того, как напиток был подан всем гостям, хозяйка, потупив глаза, встаёт к стене (или печи) и принимает поцелуй от всех гостей. Таннер писал, что поцелуйный обряд проводился после усиленных просьб гостей, или для почитания особо важных гостей. Муж или отец просил гостя поцеловать жену или дочь в знак дружбы и любви. Муж одному из гостей, или своему благодетелю позволял разговаривать с женой в своё отсутствие.

Поцелуйный обряд проводился только по требованию хозяина дома и, как правило, завершал собой пир. Он выполнялся только для самых важных и дорогих гостей. Хозяин дома мог в это время похвастаться красотой своей жены. Во время обряда хозяйка обязательно кланялась в пояс гостю, а гость отвечал ей поклоном до земли. Церемония всегда шла неспешно и степенно. Сразу после завершения обряда женщины уходили на свою половину дома.

Боярский свадебный пир, 1883 год
Холст, масло, 236×391 см
Музей «Хиллвуд», Вашингтон, США

Для работы над полотном «Боярский свадебный пир» Маковский использовал метод «живой картины», при котором он по заранее сделанным наброскам воссоздавал антураж исторического события при участии представителей аристократических кругов и помощи своей личной коллекции, в которой находилось много исторических костюмов и предметов быта как из народного, так и боярского обихода. Размеры картины, написанной маслом на холсте, составляют 236,22 на 391,16 сантиметров без рамы (254,64 на 408,94 см с рамой).

На картине запечатлен момент произнесения тоста в честь жениха и невесты во время пира на свадьбе - одном из самых важных социальных событий в старой России, являвшимся демонстрацией объединения двух боярских родов, имевших большое влияние на политику Москвы в период XVI—XVII веков. Свадьба проходит в гостевой комнате со сводчатым потолком, напоминающей палаты дворцов московского Кремля. В центре располагается стол, вокруг которого сгруппированы фигуры мужчин и женщин. Молодая пара стоит во главе стола (с правой стороны холста), где жених представляет гостям свою невесту, впервые увидев её ничем не покрытое лицо. Сбоку от пары стоит сваха. Вся комната заставлена заморской посудой, золотыми и серебряными кубками и кружками разнообразных форм, вынимавшихся к празднику из сундуков. На переднем плане в левом нижнем углу холста находится резной ларец из слоновой кости, на котором стоит эмалированная серебряная чаша.

В резко освещенной обстановке, гости, изображённые в роскошных одеждах, причудливо украшенных золотым шитьём, в том числе женщины в жемчужных кокошниках, являвшихся основным русским женским головным убором, сидят за столом, богато уставленном различными яствами и напитками. В центре полотна находится фигура полного мужчины в шубе, подбитой красным бархатом, высоко поднимающего в руке серебряный кубок. Примечательно, что на картине изображён момент, когда слуга вносит в комнату на большом серебряном подносе жареного лебедя — символ плодородия, являющийся последним подаваемым на стол блюдом перед проводами молодожёнов в спальню.

События, изображённые на картине, происходят в ориентировочно в XVI или XVII веке. Перед окончанием пира по распространённой в то время традиции гости начинали произносить тост и кричать «горько», намекая на горькость вина и побуждая молодожёнов поцеловаться, чтобы сделать напиток более сладким. Однако, невеста выглядит робкой и застенчивой, стоя перед женихом с грустным лицом и не желая по-видимому дарить ему свой поцелуй. В такой ситуации стоящая по левую руку от невесты пожилая сваха или мать мягко подталкивает свою дочь к жениху, уговаривая её поцеловать будущего мужа. В то же время, сидящая в центре полотна девушка смотрит на молодожёнов с завистью, а в левом верхнем углу в печальной задумчивости стоит няня, возможно, не понаслышке знающая, как тяжела участь невесты.

Кухонная посуда в дворянских домах XVII века была преимущественно медной, повседневная посуда для приема пищи изготовлялась преимущественно из олова. Ложки предпочитали серебряные, позолоченные, фигурные с именной надписью. Ножи и вилки употреблялись редко – их подавали по особым случаям и только самым чтимым гостям. Ели непринужденно. Мясо брали и ломали руками, которые потом обтирали полотенцем, либо краем скатерти. На столе всегда присутствовали солонка и перечница, уксусница и горчичница. С помощью этих приправ каждый подбирал вкус под себя.

В скоромные дни боярская трапеза начиналась с холодного мяса, следом шли щи и разные супы. За ними наступала очередь жаркого и молочных кушаний. Обед завершался сладостями – пряниками, медовыми коврижками, леденцами. Около обеденного стола располагался поставец с напитками. По желанию хозяин и его гости могли выпить водки, кваса, пива или медовухи. Чай, хотя и был известен (в 1679 году начались регулярные прямые поставки из Китая в Москву), тогда больше воспринимался как лечебный отвар. В постные дни мясо заменяли рыбой (если позволяли церковные правила), в обилии появлялись разносолы, зернистая икра, уха, пироги, фрукты и овощи. Дворянский рацион походил на боярский, но чаще не был так обилен.

Званные и праздничные обеды отличались не утонченностью кушаний и невиданным разнообразием, а большим их количеством. Впрочем, на пирах больше пили, а не ели. Здравицы начинались с царя и его семьи, далее шли хозяин и его семья, знатные гости. Неудивительно, что после стольких тостов обстановка нередко становилась раскрепощенной. Случались и шутки, и обиды, порой драки. В этом отношении люди XVII века мало отличались от нас.